17 октября — первый полноценный день сплава. В этот день мы проходили каньон, который потом назвали Пещерным. Отвесные чёрные стены до 80 м высотой, ширина трещины — пять метров в среднем. Безумно красивое место. Серёга постоянно охал и ахал, замечая разные геологические примечательности. Название одной из них я запомнил — эверзионные котлы.

Наш кат шёл первым, и мы с замиранием заглядывали за каждый поворот. Это чувство первопрохода, когда не знаешь, что тебя ждёт, сопровождало нас всю дорогу.

Порог «Замочная скважина» в четыре ступени. Первая — метровый слив. Вторая — метровый слив через карниз, на котором оба катамарана по очереди засели. Третья и четвёртая — проходы уже, чем ширина ката, мы их обносили. После этого препятствия — несколько сливов, один из них (порог «Косяк») — полтора метра.

Вскоре после него из левого берега выбивается холодный водопад, и через 50 метров каньон заканчивается — впадает большой приток, и образует долину, в которой растут кусты. Мы так обрадовались первым дровам, что тут же встали на ночлег.

Вечером обнаружилось, что килевой шов Крокодила, который ребята прошивали в поезде в Алмату, порван. Весь следующий день мы зашивали его снова, а потом проклеивали и приплавляли леи. Одновременно отыграли тур офицерской игры на тему «Станции Московского метрополитена». Проводил я, выиграл Юра Борисов.

В тот же день мы решили снять вчерашний водопадик и кат, выплывающий из каньона. Шурик, Андрей чернышев, Маринка и я на Фоксе пару раз догребли против течения до водопада и картинно выплыли, а Олег нас снимал.

Следующие три дня были довольно скучными. По карте мы постоянно переплывали из каньона в разлив, но на местности не было никакой разницы. Долина реки постепенно расширилась, и теперь мы плыли в трубе шириной в пару сотен метров и отвесными стенами высотой метров 80. Песчаный пейзаж очень напоминает вестерны.

Река часто разделяется на несколько мелких рукавов, иногда садимся на мель, и приходится вылезать в холодную воду. Пару раз попадали в сильные прижимы, и однажды Фокс застрял минут на двадцать. Ноги с непривычки устают сидеть в упорах, затекают и замерзают, но здесь ещё много солнца, и всё это можно терпеть. Обсуждаем телесериалы, и Серёга читает нам лекции по геологии.

21 октября утром мы заметили на берегу облепиху, и тут же вылезли на кислый перекус. Теперь облепиху мы ели, добавляли в чай, делали варенье, бутерброды, блины с облепиховой массой.

Время от времени встречаются небольшие пещерные города. До большинства пещер добраться невозможно — они вырыты на высоте в несколько десятков метров. Только однажды мы устроили выход к невысоким пещерам. Вырыты они давно, но сейчас в них, видимо, останавливаются пастухи, и мусор вокруг исключительно современный.

Основной нашей едой были сублимированные продукты от Раскладки.ру и китайские бич-пакеты. Один раз ещё можно насытиться, но когда так питаешься неделю, постоянно чувствуешь голод. Поэтому мы все бредили Зандой, в надежде, что там сможем наесться до отвала.

Я грёб без перчаток, так оказалось теплее. Правая рука от холода, воды и палящего солнца покрылась коростой и потрескалась, я стал похож на древнего ящера. Левая кисть спаслась — на ней была Memento mori, которая, впрочем, быстро износилась в труху.

Мокрые гидрокостюмы за ночь замерзали, и поэтому мы старались выбирать стоянку так, чтобы утром на этом месте как можно раньше появилось солнце, и одежда растаяла, а потом высохла.

Карта, на которой были обозначены древние небоскрёбы, была сильно приблизительной. Для того, чтобы попасть к Дава Гомпе с Сатледжа, нужно подняться по притоку километров на 10, а какой конкретно приток, непонятно.

22 октября днём, рядом с долиной какого-то притока, мы сориентировались по GPS, и решили, что это тот, который нам нужен. Около трёх пообедали, спрятали катмараны в кустах и пошли по долине. Вернуться мы хотели на следующий день, поэтому взяли с собой спальники, палатки и кухню.

В иссохшей песчаной трубе шириной больше ста метров и высотой стен тоже около ста, течёт несколько мутных ручейков. На солнце идти жарко, мы сняли тёплые вещи. В долине иногда встречаются кусты, например, облепихи. Через три часа мы увидели.. Линию телеграфных столбов и современную дорогу, о которой не подозревали.

Темнело, ребята сходили на разведку в разные стороны, поднялись на холмики, но небоскрёбов не увидели. Зато заметили в нескольких километрах по дороге одноэтажное здание. Решили ставить лагерь, а одновременно с этим Арсения и меня послать к людям, узнать, куда нам идти дальше.

Мы пришли на пастбище. Одно полупещерное жилище и несколько юрт, вокруг каждой пасётся стадо коз в сотню голов. За козами следят собаки. Никаких небоскрёбов не видать. В первом жилище Арсений (он учит китайский) спросил про Дава Гомпу, но ему ничего вразумительного не ответили. Мы пошли по юртам.

В это время, на закате, все доят своих коз. Связывают их друг с другом головами, как застёгнутую змейку, получается длинный ряд. В одном месте нас угостили парным молоком и пригласили в юрту. В центре — печка с дымоходом наружу, по периметру несколько лавочек. Здесь живёт женщина с двумя детьми. Нас угостили тцампой и часумой.

Часума — это чай, взбитый с ячьим сливочным маслом. Тцампа — это ячменная мука, заправленная часумой. На двоих мы с Арсением получили две палочки. Арсений быстро съел свою порцию, а я давился-давился, и в конце концов отдал свою тцампу ему. Питьё я пригубил из приличия, но пить не смог.

Арсений поговорил с хозяйкой и зашедшим в гости тибетцем, и узнал, что Дава Гомпа стоит на предыдущем притоке и отсюда до неё нужно идти по дороге около 15 км. Мы отправились в лагерь, хозяйка налила нам с собой молока, отсыпала муки и даже подарила пиалу, чтобы мы поужинали. Мы отказывались, но неохотно.

Возвращались мы уже в темноте. Нас ждал ужин, во время которого я сильно порезал палец. Аптечку мы с собой не брали, и мне очень повезло, что у Олега был с собой кусочек пластыря.

Эта ночь показалась самой холодной. Все ручейки замёрзли, и мы тоже. Утром к Дава Гомпе не пошли, а собрали лагерь и вернулись к катамаранам. Назад шли в два раза быстрее, чем туда.

В этот же день проплыли ещё несколько километров и вечером Маринка готовила первые блины.

24 октября приплыли к Занде. Про этот посёлок известно, что там есть плотина с небольшой ГЭС, красивый монастырь и офис полиции. Мы сомневались, что нам спокойно разрешат проплыть мимо. Поэтому мы остановились в двух километрах до плотины, и Арсений пошёл на разведку. На плотине оказался мост, с него видно Занду, ещё километрах в двух ниже, на другом, высоком, отвесном и левом берегу.

Разгрузили катамараны, отнесли первую партию рюкзаков и спрятали напротив городка. Стемнело, и мы пошли по строящемуся мосту в Занду. Я немного промочил ноги. Пришли в город уже ночью, и долго не могли найти ресторан. Думали, что все уже спят. Но когда мы вышли на улицу (как потом оказалось, единственную), первый же встречный отвёл нас в китайский ресторанчик.

Пустили нас туда зря. Мы съели рису, картошки с мясом, жареного арахиса и конфет на $70 (примерно 560 юаней, причём тарелка риса стоила 3; сдачу со $100 нам дали юанями). Нашим животам стало плохо. Серёга объелся так, что еле дошёл до плотины. Мы оставили его и Маринку спать, а сами принесли катамараны и оставшиеся рюкзаки к плотине, вернули назад первую партию. Встали напротив электростанции, загрузили катамараны. Под утро — самое холодное время, поэтому многие плыли в тёплой одежде, Шурик и Юрик — в пуховках.

Мы надеялись проплыть на рассвете, но немного опоздали. Нас заметило человек десять — жители Занды и монахи. Тем не менее, мы заплыли за городок, и поставили лагерь в нескольких километрах за ним, на правом берегу. Пришлось встать в колючках, чтобы не слишком далеко уплыть от Занды. Пока мы разгружались, бесповоротно наступило утро, и мы ушли в город.

Монастырь Толинг стоит на берегу Сатледжа. Рядом небольшая ухоженная площадь, с памятником серебряному слону в центре. Тут же военная часть. Да и вообще, вся цивилизация городка компактно устроилась на одной бетонной улице.

Позвонили родителям, написали друзьям. Олег, Серёга и Арсений опаздывали на работу, но из них только Арсений оказался в критическом положении, и должен уехать домой. Мы передали ему отснятые плёнки, разные ненужные вещи — и большую клаву. Теперь мы будем есть в полтора раза меньше.

Остаток юаней мы скоро израсходовали, но ещё быстрее мы насытили город долларами. Большинство местных жителей вообще никогда их не видели, и на просьбу принять их в качестве денег или обменять реагировали забавно — звали всех своих родных и знакомых поглазеть на зелёную заморскую диковину, и предлагали курс один к одному. Рубли же при этом брать отказывались.

Ощущение сытости быстро прошло, и особенно голодные ходили по лавкам и пробовали печенье и фрукты.

Три дня в Занде у нас были рабочими — каждое утро мы шли в город и до позднего вечера пытались получить юани или продукты в обмен на доллары. В тибетском ресторанчике устроили штаб — тут постоянно сидели дежурные с рюкзаками, пили часума и ели.. Паровые пельмени, которые тут называются «момо». К концу третьего дня родилась тактика — набрать побольше еды, а потом обнаружить, что у тебя есть только баксы. Так что нам всё-таки удалось добыть себе пропитание на оставшийся путь. В основном это двадцать килограмм риса и десять бутылок китайской водки, которую, очевидно, добывают из китайского одеколона.

Мне не нравится чай, поэтому до сих пор я пил напиток Сатледж — воду из реки. В Занде человечесто сжалилось, и мне купили сухого молока на оставшуюся часть пути.

При пересчёте и покупке продуктов возник спор — сколько дней нам ещё плыть до первого населённого пункта в Индии? Шурик расчитывал на 15, но мы не хотели голодать в конце, и потому договорились взять продуктов на три недели.

В Занде ещё встречались иностранцы, но полиция нас не беспокоила. Только однажды у Андрея Чернышёва спросили про пермит по-китайски, но уверенный «тимбудун» (не помнимаю, кит.) разбил все надежды полицейского.

На улицах люди играют в маджонг на деньги. Я спросил, где можно купить эту игру, и меня послали в один из китайских ресторанчиков. Там хозяин предложил старый набор за 100 юаней, мне же удалось сторговаться до 40. Денег всё равно не было, и сделку мы отложили. Да и что-то такое внутри меня было против.. Я прошёлся по магазинам, и в одной лавке увидел такой же набор для игры за 120. Пересчитали вместе кости — их всего 136. Точно, китаец хотел мне продать неполный набор. В последний день я купил маджонг в магазине за $12.

28 октября днём, после последнего похода в Занду за лепёшками, мы плывём дальше.

Маринка теперь правый кормовой на Фоксе. Андрей Исаев плохо себя чувствует уже два дня, и поэтому он плывёт с нами пассажиром, а Олег садится вместо него на Фокс. Я, таким образом, остаюсь единственным носовым на нашем кате.

До Тцапаранга, столицы древнего государства Гуге, всего несколько километров. Самые зоркие видят его от Занды. Проплыли мост, под которым подвешена голова какого-то животного. Как обычно, миновать селение незаметно нам не удалось, но мы становимся в облепихе за посёлком.

Утром мы поднялись раньше, чем когда-либо. Все, кроме Андрея Исаева, без завтрака, пошли смотреть на древний город. Он возвышается над рекой на несколько сотен метров, под ним на берегу тибетский посёлок. Рядом с закрытыми воротами — китайская перекусочная и домик хранителя ключей. Он говорит, что входной билет стоит 105 юаней, и не соглашается скинуть даже 5 юаней. Кроме нас из посетителей только съёмочная группа из Пекина, туристский сезон уже закончился. На $20 мы все съели по бич-пакету и купили один билет — для Шурика. Обвешали его камерами, а сами, в печали, собрались погулять вокруг и идти в лагерь.

Один фотоаппарат остался, так что Олег, Маринка и я решили с высоты снять вид на окрестности. Постепенно поднимаясь по песчаным склонам мы неожиданно оказались в центре древнего города. Шурика с экскурсоводом не видно, и мы поднялись по лестницам до вершины.

Много пещер, но есть и песчаные постройки, даже несколько деревянных. Одно из них — летний дворец, который оказался не на замке. Красочно, но отделка уже буддистская — здесь долгое время была резиденция одного из тибетских правителей. Внутри три комнатки, развалившаяся раскладушка, несколько кучек мелких китайских денег (дзяо) и дверь на балкон, с которого видно на много километров вокруг.

Храм представляет собой площадку, окружённую высокими песчаными стенами без крыши, напротив двери что-то отдалённо напоминающее алтарь.

Появился Шурик, без гида. Он уже посмотрел все храмы внизу, но фотографировать внутри ему не разрешили. Поэтому он просто оставил камеру на плече включённой и так осматривал всё интересное. Пришли Юра, Серёга и Андрей — они тоже нашли лазейки. Мы спустились в зимний дворец, это несколько связанных между собой пещер.

Домой мы уходили через открытые ворота — в одном из храмов шла съёмка, и до нас никому не было дела.

После обеда к нам пришли в гости местные жители. Женщин Шурик лечил какими-то безвредными пилюлями, а мужчины осматривали катамараны. Серёга на российские копейки выменял у них омониты (окаменелые раковины). Нам рассказали (точнее, показали жестами), что в нескольких километрах вниз по реке нас ждёт серьёзное препятствие, возможно водопад. Но нас это не испугало, и утром мы отплыли — но только после того, как мы с Андреем Чернышёвым всыпали в утренний сладкий рис полчашки соли. Вместо сахара.

Теперь до самой границы, а это около 200 км, населённых пунктов не будет.

В этот день (30 октября) мы плыли первыми. Почти сразу же заметили на воде двух птиц, похожих на уток или гаг. Они бросились резво уплывать от катамарана, одна вскоре исчезла, а другая плыла впереди нас до самого вечера.

Через несколько километров начался каньон. Пороги в основном слаломные — много камней в русле, сливы высотой до двух метров, но воды мало, и главное не пробится через бочку, а успеть вылавировать. Для наших больших катмаранов критических препятствий не было — но не было и места для стоянки. Время от времени попадались полочки, на которых можно было бы разжечь костёр, но место под три палатки мы нашли уже под самый вечер.

Никакой растительности здесь не было, но неподалёку нашлась большая куча плавника — мелкие ветки, которые река принесла сверху. Мы собрали пять полных рюкзаков дров.

Утром Маринка заметила рядом с нашей стоянкой уточку, видимо, больную. Серёга поймал птицу, и свернул ей шею. Он охотник, и обычно берёт с собой ружьё, но здесь охота карается тремя годами тюрьмы. Он постоянно сетовал, а сейчас обрадовался хоть какой-то добыче и свежему мясу. Зато Маринка очень расстроилась и долго ни с кем не разговаривала.

Днём мы налетели на камень и оторвали старую заплатку, а заодно разошлась перегородка в одной гондоле, так что вечером Серёга три часа варил утку, а я в это время шил катамаран.

Ужин у нас состоял из трёх блюд, но наши желудки выдержали.

Утром Шурик, Серёга и Маринка ушли снимать местные красоты, а мы собирали катамаран. Обнаружилось, что у одного баллона оторвался клапан. Пришлось его снова вынимать и приклеивать новый. Так что вышли мы только после обеда, и плыли всего полтора часа.

Уклон увеличивался, пороги становились серьёзнее, а погода холодней. Мы часто вылезали на просмотр и обносили узкие места, садились на камни. Скорость прохождения заметно снизилась. Кончилась облепиха, но зато встречается шиповник.

Или от шитья тезы, или от того, что на одном из обносов мне на руку положили Фокс, у меня воспалился или треснул летний перелом, так что к вечеру правая рука раздувалась, и больно было сгибать пальцы. Мы придумали шину из пластиковой коробочки, куска пенки и эластичного бинта, получилось почти идеально. Теперь я от заката до рассвета работал одной левой.

От полной луны ночью всё было видно без фонаря. Небо и скалы меняли цвет. Шурик хотел снять эту красоту, но ни он, ни я (как единственный жаворонок работавший будильником), несколько дней не могли проснуться вовремя.

Шурик, Маринка и я по очереди упали в ледяную воду. Шурик вытягивал кат с камня и подскользнулся, а я рано выпрыгнул из упоров на чалке и не удержался. Особенных последствий это не имело, мы плыли дальше до вечера, но если бы мы купались хотя бы пару минут, то пришлось бы вставать на стоянку.

Со стоянками нам везло, пусть весь день не было ни одного места, но к вечеру обязательно попадалось достаточное пространство с хотя бы приблизительными дровами. Только постоянный ветер и жуткий холод портили наш отдых.

4 ноября мы отметили два месяца с того дня, как ребята въехали в Китай. Это значит, что у них закончился срок действия виз, и по праву в Китае находимся только мы с Олегом и Андреем. Впрочем, разрешения, полученные в Али, просрочились и у нас.

5 ноября у нас опять лопнула перегородка. Чуть-чуть и на носу, поэтому решили не шить. А 6 ноября утром на первой же шивере мы пробили из-за этого правый баллон, при этом перегородка порвалась по всей длине гондолы. Хорошо, что это случилось на солнечном месте, и мы смогли хотя бы заклеиться тут же. Доплывали на перекошенном катамаране. Прошли несколько порогов, и после одного из них (косая бочка, за которой узкий высокий слив) встали на стоянку под отвесной стеной. Мы боялись под ней ставить палатки из-за возможного камнепада, но выбора не было. На ужин Марина вместо блинов испекла пирожки с рисом.

На ночь установили парное дежурство — нужно было починить кат. Мы разрезали деку, через дыру шили и тут же укрепляли стропой, а следом зашивали деку. Я шить не мог, и в своё дежурство таскал дрова — их хватило на весь следующий день, который также ушёл на ремонт.

Шурик и я поднялись наверх и пошли на просмотр, но далеко уйти не смогли. В пределах двух километров ничего серьёзного.

До границы оставалось около 20 км, и мы активно обсуждали, как именно будем её пересекать — по каньону или поднимемся на перевал. В каньоне можно было наткнуться на непреодолимое препятствие и надолго застрять, а на перевале будет очень холодно. Решения так и не приняли, на месте будет виднее — перед последним каньоном по карте несколько деревень и за ними выход на перевал.

8 ноября плывём. Сразу после поворота, до которого мы дошли с Шуриком, нас ждал самый угрюмый порог на реке. На нашем кате его идти было опасно, поэтому пошёл только Фокс, с Олегом вместо Маринки.

Заметили на берегу какое-то строение, встали на перекус. Оказалось — жилище пастухов. Небольшой каменный домик под сено, и несколько полупещерных жилищ для животных и для людей. Довольно современное обжитое место, но сейчас здесь никого нет. Серёга нашёл необычное деревянное изделие — похожее на веретено, но из нескольких деталей. Он видел такие детали в музее народов востока, они там называются очень похоже на неопознанные летающие объекты.

Под вечер мы выплываем из каньона и видим слева оазис — деревеньку с пагодой и желтыми деревьями. Деревьев мы не видели много недель. От такой неожиданной красоты у нас перехватило дыхание.. через несколько минут через реку перекинут пешеходный мост, сразу за ним — деревня побольше на правом берегу. Из неё вдоль берега проложена дорога. Мимо нас проезжает джип и мы обгоняем двух пешеходов. К нашему удивлению они не проявляют к нам интереса.

Становится черезвычайно холодно, и нам приходится встать на стоянку, отплыв всего несколько километров от деревни, чуть не доплывая следующей, на левом берегу.